Когда мы приблизились к кабинету, где ждала Гера, я ощутил острый прилив неуверенности в себе.

— Извините, - спросил я стюарда, - а где здесь туалет?

Стюард показал на дверь неподалеку.

Проведя несколько минут в сверкающем помещении с клепаными писсуарами на авиационных шасси, я понял, что дальнейшее изучение своего лица в зеркале ничего не даст. Я вернулся в коридор и сказал стюарду:

— Спасибо. Дальше я сам.

Подождав, пока он скроется из виду, я нажал ручку двери.

Гера сидела в углу комнаты, на куче разноцветных подушек в форме пухлых рельсовых обрезков. На ней было короткое черное платье с глухим воротом. Оно казалось очень простым и вполне целомудренным, но я никогда не видел наряда сексуальнее.

У стены стоял стол с двумя нетронутыми приборами. На полу перед Герой был поднос с чайным набором и недоеденным чизкейком.

Она подняла на меня глаза. И в ту же секунду мое замешательство прошло - я понял, что делать.

— Привет, - сказала она, - ты сегодня какой-то мрачно-решитель…

Договорить она не успела - в два прыжка я приблизился к ней, опустился на корточки, и…

Тут, надо сказать, произошла маленькая неожиданность, чуть не сбившая меня с боевого курса. Когда наши лица оказалось совсем близко, она вдруг прикрыла глаза и приоткрыла губы, словно ждала не укуса, от которого меня уже не могла удержать никакая сила в мире, а чего-то другого. А когда мои челюсти дернулись, и она поняла, что именно произошло, ее лицо сморщилось в гримасу разочарования.

— Тьфу дурак. Как же вы все меня достали…

— Извини, - ответил я, отступая в угол комнаты и садясь на горку подушек-рельсов, - но после того, как ты… Я должен был…

— Да все понятно, - сказала она угрюмо. - Можешь не объяснять.

Я больше не мог себя сдерживать - прикрыв глаза, я отключился от физического мира и принялся всем своим существом подглядывать и подсматривать, выясняя то, о чем я гадал столько ночей - а сейчас, наконец, мог увидеть с полной ясностью. Меня, впрочем, не интересовали вехи ее жизни, секреты или проблемы. У меня хватило такта даже не глядеть в эту сторону.

Меня занимало совсем другое - ее отношение ко мне. И это выяснилось сразу.

Я не ошибся. Только что я мог ее поцеловать. Она была совсем не против.

Она этого даже ждала. Больше того, она не стала бы возражать, если бы все не ограничилось поцелуем, а зашло дальше… Как именно далеко, она не знала сама. Может быть, подумал я, еще не поздно? Открыв глаза, я сделал робкое движение в ее сторону, но она поняла, что у меня на уме.

— Нет, дорогой, - сказала она. - Что-нибудь одно - или кусаться, или все остальное. Сегодня, пожалуйста, не приближайся ко мне ближе, чем на метр.

Я не собирался так просто сдаваться - но решил немного повременить.

— Хочешь есть? - спросила она.

Я отрицательно помотал головой, но она все равно кинула мне книжечку меню.

— Посмотри. Тут есть прикольные блюда.

Я понял, что она старается отвлечь меня, не дать заглянуть в нее слишком глубоко - но я и сам не хотел лезть в ее мир без спроса. То единственное, что меня интересовало, я уже выяснил, а копаться в остальном мне не следовало для своего же блага, тут Локи был совершенно прав. Я чувствовал инстинктом - надо удержаться от соблазна.

Я углубился в меню. Оно начиналось со вступления, несколько разъяснившего мне смысл названия ресторана:

"Российский старожил давно заприметил вострую особенность нашего бытования: каким бы мерзотным не казался текущий режим, следующий за ним будет таким, что заставит вспоминать предыдущий с томительной ностальгией. А ностальгии хорошо предаваться под водочку (стр. 17-18), закусочку (стр. 1-3) и все то, что обыщется промеж."

Мне стало ясно, что Гера имела в виду под "прикольными блюдами" - в книжечке была дневная рыбная вкладка с диковатыми названиями: там, например, присутствовало "карпаччо из меч-рыбы "Net Explorer" под соусом из Лимонов" и "евроуха "Свободу МБХ!" Меня охватило любопытство. Я поднял лежащий на полу радиотелефон, на котором был изображен официант с подносом, и выбрал свободу.

Затем я принялся изучать карту вин, предсказуемо названную "работа с документами" - и старательно читал бесконечный список строка за строкой, пока прозрачность Геры не пошла на убыль. Тогда я закрыл книжечку и поздравил себя с победой рыцарства над любопытством.

Впрочем, победа была неполной - кое-что я все-таки увидел. Не увидеть этого я просто не мог, как нельзя не заметить гору за окном, с которого откинули штору. В жизни Геры произошло неприятное событие. Оно было связано с Иштар, которую Гера посетила после знакомства с халдеями (процедура была такой же, как в моем случае, только ее представлял обществу Мардук Семенович, а после сеанса ясновиденья ей пришлось отбиваться бутылкой от какой-то озверевшей эстрадной певицы). Между Иштар и Герой что-то случилось, и теперь Гера была в депрессии. Кроме того, она была сильно напугана.

Но я не понимал, что именно стряслось на дне Хартланда - это было каким-то образом скрыто, словно часть ее внутреннего измерения была затемнена. С таким я никогда раньше не сталкивался, поэтому не удержался от вопроса:

— А что у тебя случилось с Иштар Борисовной?

Она нахмурилась.

— Сделай одолжение, не будем об этом. Все спрашивают одно и то же - Митра, ты…

— Митра? - переспросил я.

Мое внимание скользнуло вслед за этим именем, и я понял, что Гера относится к Митре почти так же хорошо, как ко мне. Почти так же. А Митра…

Митра ее кусал, понял я со смесью ревности и гнева, он делал это два раза. Она тоже укусила его один раз. Больше между ними ничего не произошло, но и этого было более чем достаточно. Свидетельство их интимной задушевности оказалось последним, что я успел разглядеть в блекнущем потоке ее памяти.

Окошко закрылось. А как только оно закрылось, я понял, что безумно хочу укусить ее снова и выяснить, какое место в ее жизни занимает Митра.

Я, конечно, понимал, что этого не следует делать. Было ясно: за вторым укусом появится необходимость в третьем, потом в четвертом - и конца этому не будет… Мне в голову даже пришел термин "кровоголизм" - только не по аналогии с алкоголизмом, а как сумма слов "кровь" и "голый", душевная болезнь, жертвой которой я себя уже ощущал - потребность оголять чужую душу при малейшем подозрении… Поддайся искушению раз, потом два, думал я, и высосешь из любимого существа всю красную жидкость.

Видимо, что-то отразилось на моем лице - Гера покраснела и спросила:

— Что? Что такое ты там увидел?

— Митра тебя кусал? - спросил я.